Начало российской государственности. История России (кратко). Феодальная раздробленность на Руси

Глава XII НАЧАЛО ПРЕВРАЩЕНИЯ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА В МНОГОНАЦИОНАЛЬНОЕ ЦЕНТРАЛИЗОВАННОЕ ГОСУДАРСТВО В XVI ВЕКЕ 99. ИВАН ПЕРЕСВЕТОВ. ПЕРВАЯ ЧЕЛОБИТНАЯ Иван Пересветов - служилый человек, много лет служивший за московским рубежом королям польскому, чешскому, угорскому

Официальной датой считается 862 год. Он увековечен в памятнике в Великом Новгороде «Тысячелетие России», поставленном в 1862 году. Но есть сомнения как в самой дате, так и в значении события, которое традиционно берётся за точку отсчёта истории России.

Когда Русь так прозвалась

В лето 6370-е по счёту древнерусских летописей, то есть в 862 году по нашему летоисчислению, варяжские конунги Рюрик с братьями пришли княжить в Новгород (по некоторым спискам – сначала в Ладогу, потом в Новгород), будучи приглашены туда словенами, а также чудью, мерей, весью и кривичами. С этого времени ещё средневековые русские летописцы вели начало династии Рюриковичей. А династия в те времена считалась главным компонентом государства.
Ни в каких иностранных источниках, в том числе скандинавских сагах, которые, казалось бы, должны были посвятить особенное внимание этому событию, нет подтверждения сказанию о призвании. В некоторых в эти годы упоминается славный Рёрик Ютландский (он же Фрисландский), но нет ни малейших указаний на то, что он княжил в славянских землях.
Но даже если так было, какое основание класть именно данное событие в начало русской государственности? Ведь очевидно: если словены и прочие племена, упомянутые в древнерусской «Повести временных лет», пригласили править Рюрика с братьями, то у них уже и без варягов была государственность. Следовательно, призвание князей это эпизод из истории уже существовавшей русской государственности, а её начало относится к какому-то более раннему времени.
Происхождение же термина «Русь» неизвестно. В той же «Повести временных лет» есть указание на то, что «в лето 6360-е, когда начал царствовать Михаил, стала прозываться Русская земля». 6360 год «от сотворения мира» это 852 год в нашем летоисчислении. Михаил это византийский император Михаил III, но он начал царствовать в 842 году. Правда, правил он до 867 года, поэтому, с известной натяжкой, 852 год можно отнести к началу его правления. В любом случае, даже известную из летописей дату «прозывания» (тут могут быть два значения: называться и приобрести известность) Руси как страны следует отнести минимум на десять лет раньше традиционной.

839 год – первое упоминание о Руси

Древнерусские летописи рассказывают, что в 866 году русы совершили поход на Константинополь. Однако по византийским источникам, где подробно описано это событие, оно произошло в 860 году, и сейчас эта дата является общепринятой. Так что, опять же, раньше 862 года прослыла Русская земля в соседних странах.
Впрочем, в иноземных источниках есть ещё более раннее указание на существование Русского государства. В 839 году послы кагана русов, как рассказывают «Бертинские анналы», прибыли к франкскому императору Людовику I на обратном пути к себе домой из Константинополя. По их словам, они не могли возвращаться прямым путём, боясь нападения тамошних враждебных народов.
В науке не прекращаются споры о том, где же находился этот Русский каганат и что он собой представлял. Немногие упоминания о нём носят очень отрывочный характер и могут иметь несколько противоречивых объяснений. Как бы то ни было, 839 год – первое упоминание в литературе о государстве, носившем имя Руси.

Россия – не то же, что Киевская Русь

Однако возникает вопрос: какие есть у нас основания начинать историю Российского – именно Российского – государства от той Руси IX века? Ведь непрерывная традиция независимой российской государственности, объединяющей большую часть русского народа (причём именно русского народа, в отличие от украинского и белорусского), возникает только после падения Золотой Орды в конце XV века. Претензия московских великих князей (а впоследствии царей) на монопольное правопреемство от Киевской Руси возникла в конце XV – XVI вв. и имела политическое значение – попытку завоевать западнорусские земли, входившие в состав Великого княжества Литовско-Русского. Это княжество, располагавшееся на большей части Киевской Руси, имело не меньше оснований считаться его преемником. Кстати, упомянутый памятник в Новгороде отражает эту точку зрения: среди великих государственных деятелей истории России на нём изображены литовские князья Гедимин, Ольгерд и Витовт.
Династическое правопреемство Москвы (вспомним знаменитое «Рюриковичи мы») вряд ли может считаться достаточным основанием для современных историков считать Москву единственной продолжательницей древнерусской государственности. Ведь само существование Рюрика в значительной степени легендарно.
Российское государство это новое образование, возникшее в конце XV веке путём разрастания одного из княжеств, возникших в результате распада древнерусской государственности и народности. Это, кстати, подчёркивает и его название. Оно стало называться на греческий манер «Росией», а не Русью.

Различие историй страны, народа и государства

Так какую же дату класть в основание именно российской государственности? Очевидно, важнейшей отправной точкой тут является приобретение внешней независимости – 1480 год, «стояние на Угре» и падение Золотой Орды. Кстати, в ознаменование этой победы тогда же было велено отмечать её каждый год крестным ходом 23 июня (старого стиля; хотя бегство хана случилось в ноябре).
Понятно, что у этой даты есть своя предыстория – возвышение Москвы, которое кажется правильнее начинать с того момента, когда Москва приобретает свою княжескую династию. То есть с вокняжения в ней сына Александра Невского – Даниила – в 1263 году. Предшествующее время это возникновение, расцвет и упадок Древнерусского государства.
Некий аналог мы можем наблюдать в истории Франции. Хотя государство франков на землях Галлии, будущей Франции, давшее ей своё имя, возникло в V веке, но начало Французскому королевству было положено распадом империи Карла Великого в IX веке.
До конца XV века это история русского народа, русской цивилизации, но это ещё не история Российского государства, это его предыстория. Представляется, что так точнее были бы обозначены вехи нашего исторического пути. Ведь и само понятие «государство» требует соответствия себе в реальности.
В этой связи можно вспомнить, что видный русский историк Сергей Соловьёв (1820-1879), автор 29-томной «Истории России», считал что государство Российское сложилось только в XVI веке. То, что было раньше, он считал догосударственной эпохой. Настоящим государством для него было только централизованное государство, а оно и возникает у нас не ранее конца XV столетия.
Таким образом, историю России как страны можно начинать вообще с незапамятных времён, рассказывая о первобытных людях на её территории. История народа, носившего имя Руси, и страны, им населённой, начинает приобретать какие-то контуры с IX века. На протяжении семи столетий тут возникают и распадаются различные государства, пока, наконец, в конце XV века не складывается то государство, которое непрерывно существует по сей день.

В России, в отличие от Германии, «труп» прошлого вовремя не похоронили, и сегодня тот «поднялся как зомби», сказал известный русский писатель Rus.lsm.lv в Брюсселе, где в международном книжном доме Passa Porta прошла презентация вышедшего в Роттердаме голландского перевода его книги «День опричника». Именно на «сознании опричника» продолжает держаться в России пирамидальная система власти и ее силовых структур, подчеркнул Владимир Сорокин. Он предположил, что европейцы — для лучшего понимания опричнины — могли бы вспомнить SS: «Это отдельный орден, сформировавшийся вокруг власти, охраняющий эту власть и выполняющий любые ее приказы. С этого, с опричников Ивана Грозного, началось русское государство».

Писатель изложил Rus.lsm.lv свои представления о том, как машина власти, которая держится на «сознании опричника», экспортирует свою ментальность. В частности, почему, по его мнению, часть людей в соседних с Россией странах — уже демократических и европейских — таких, как Латвия, оказывается под воздействием «опричнической пропаганды»: «Это последствие того, что советский миф, когда он рухнул в 1991 году, не был похоронен. Как было в Германии? Вырыли могилу, свалили в нее весь этот нацизм и закопали. И сегодня, слава богу, Германия — это флагман Европы». В России же этого не случилось: «Этот советский труп отодвинули в угол, сказали, что он уже умер. А он поднялся, как зомби». В этих условиях сегодня «машина пропаганды работает очень мощно. А не очень умные люди этому верят просто. У них в сознании еще шевелится что-то — а не возродить ли империю?» «Это очень опасные призраки прошлого», — считает писатель.

За пять веков со времен Ивана Грозного в России изменилась лишь атрибутика власти, сказал Сорокин в ходе презентации книги: «Если раньше опричники ездили на лошадях, то сейчас они пересели на «мерседесы», раньше в руках у них были плетки, теперь — айфоны. Изменилась формальная атрибутика, а ментальность осталась прежней. В этом — парадокс нашей русской жизни: средневековое сознание людей не изменилось. Я имею в виду сознание власти и силовых структур, которые эту власть охраняют». То, что переход к демократии в России не был успешным, Сорокин объясняет с точки зрения литератора: «Явление опричнины не описано в русской литературе. Попытки были (А.Толстой, «Князь Серебряный»), но очень робкие. Никто из наших великих бородатых старцев не взялся за эту тему. Понятно почему — ни одна цензура не пропустила бы описание их деяний.

Если же явление не описано в литературе, то оно вытесняется из народного сознания, живет в подсознании. Только этим я могу объяснить то, что идея опричнины жива до сих пор. Трудно объяснить это просто традицией русской власти». Пирамидальная система российской власти, согласно Сорокину, была выстроена в Средневековье, укреплена в советское время и сегодня переживает «ренессанс»: «Грозный при помощи опричнины построил русскую систему власти. Она пирамидальна. Он использовал два источника. От монголо-татарской орды он взял пирамиду, в которой все замыкалось на хане, на одном человеке, и его психосоматика распространялась на остальных. А из Византии он взял закрытость. Это и есть реактор русской власти. Его никто не демонтировал, он только видоизменился. Ленин, который писал, что мы разрушим до кирпича старое здание и построим впервые в России общество полного равноправия, просто модернизировал эту пирамиду. А Сталин сделал ее железной, устроив небывалый террор, уничтожив десятки миллионов людей.

Когда рухнул Советский Союз, появилась возможность ее демонтировать, сделать горизонтальной, как во всем мире. Но Ельцин на это не пошел. Она осталась, а Путин ее принял и начал восстанавливать». Сорокин с усмешкой относится к тому, что часто его называют литературным пророком, предсказавшим в «Дне опричника» (повесть написана и издана в 2006 г.), развитие ситуация в России. По его словам, изначально «большинство критиков написали: это мрачные фантазии Сорокина, мы его знаем! Один военный друг сказал: ты написал книгу, как какой-то магический заговор — чтобы этого с Россией не произошло. Шли годы, и мой друг мне с печалью через несколько лет сказал, что все-таки это не магический заговор, а некое предсказание». «Потом это стало уже общим местом, а сейчас говорят, что это уже просто настольная книга Путина, — мрачно пошутил Сорокин. — Как литератор я доволен, как гражданин — нет».

Писатель объяснил, почему постоянно возвращается к теме насилия в своих произведениях: «Я родился и вырос в тоталитарном государстве. Жил в обеспеченной семье научных работников, но очень чувствовалось, что все вокруг пропитано насилием. Оно распространялось на все, включая детский сад и школу. Сейчас я вспоминаю те годы, они удаляются, и я все больше и больше различаю это насилие. Любой растущий организм позитивен, даже если человек родился в лагере — человек стремится радоваться. Но сейчас я лучше понимаю, насколько это государство было бесчеловечным и ужасным».

Сорокин сравнил описания в литературе истории тоталитарного насилия в ХХ веке, упомянув в этой связи нашумевший роман американо-французского писателя Джонатана Литтелла «Благоволительницы» об офицере SS, участнике нацистских преступлений: «Каждый, кто читал этот роман, думал — я бы точно здесь не оказался. Но этот роман как раз об этом — обстоятельства того ужасного века в том, что люди становились тем, кем они не хотели стать, а потом уже были вынуждены были продолжать делать эту… работу. Такая необратимость. Это один из художественных текстов, который попытался изобразить машину тотального уничтожения людей, как некое существо. В России, только один человек сделал нечто подобное: Варлам Шаламов, изобразив сталинскую машину. Она была не такой быстрой, и в этом было ее коварство. Она была растянута во времени, по лагерям, где человека медленно жевала эта система. Сталин грозил своим врагам: превратим в лагерную пыль. У эсэсовцев [расстрелянный] человек падал в яму сразу же, а в сталинских лагерях человека годами жевала система.

«День опричника» — книга о том, что эта практика жива».