Сергей сафронов. Солдаты Сталина. Дважды Герой Советского Союза летчик Борис Сафронов Жизнь есть жизнь

В Центральном музее Вооружённых Сил России в Москве представлена вся история российской и советской военной славы. Здесь можно ознакомиться с историей всех войн и военных конфликтов, узнать много нового и интересного. Даже человеку хорошо знакомому с историей в этом музее есть чему удивиться.

Френсис Гэри Пауэрс (1929 - 1977) - американский лётчик, выполнявший разведывательные полёты по заданию ЦРУ на самолёте-разведчике. Пилотируемый Пауэрсом самолёт-шпион У-2 был сбит советскими ракетчиками во время полёта над Свердловском (нынешним Екатеринбургом) 1 мая 1960 года в 8 часов 53 минуты. Лётчик выбросился с парашютом. Драма, разыгравшаяся в День Первомая в небе над Свердловском получила широкий резонанс. Об этом в то далекое время рассказали все советские газеты и многие зарубежные издания. А вот о том, что через 30 минут после первого ракетного пуска трагически погиб летчик-истребитель старший лейтенант Сергей Сафронов, летевший на перехват цели, не сообщалось. Самолёт был сбит ракетчиками той же части. А заместитель командира эскадрильи Борис Айвазян лишь чудом сумел увернуться от другой ракеты. Итак, всё по порядку.

Начиная с 1956 года американцы, пользуясь тем, что их суперсовременные самолёты-шпионы Локхид У-2, летающие на больших высотах в 22 - 24 тысячи метров, являются недосягаемыми для имевшихся на тот момент в СССР истребителей и зенитных установок, регулярно нагло вторгались в воздушное пространство СССР с разведывательными целями. Самолёты У-2, "чёрные леди шпионажа", как называли сами американцы эти самолеты, появлялись в Сибири, Средней Азии, в Центральной России, Закавказье, в Прибалтаке и на Дальнем Востоке. Летая на такой высоте в стратосфере, эти самолёты могли фотографировать интересующие их объекты, причем качество фотографий позволяло разглядеть даже номера на самолётах, стоящих на аэродромах.

И вот, 1 мая 1960 года, была предпринята новая провокация, причём более масштабная. Она была поручена опытному лётчику Френсису Гэри Пауэрсу. До пересечения нашей границы он сделал 27 вылетов на У-2, пробыл в воздухе 500 часов, но пересекая границу, как он признался позже, нервничал и его одолевал страх. Эта дата была выбрана не случайно. Ведь в этот день всё политическое и военное руководство страны находилось на Красной площади и американцы надеялись, что это затруднит оперативную отдачу указаний. Расчет был на то, что в случае обнаружения этого самолета в праздничной суматохе русские не сумеют принять быстрое согласованное решение. Но расчет не оправдался - разведывательная операция "Оверфлайт" ("Перелёт") завершилась крахом: под Свердловском У-2 был сбит ракетами класса "земля-воздух" ЗРК С-75.

Никите Хрущёву, находившемуся на трибуне Мавзолея, и приветствовавшего колонны москвичей, вышедших на первомайскую демонстрацию, ранним утром было доложено о нарушении советской границы иностранным самолётом, летящем на большой высоте к Уралу. Было непонятно, с какой целью и кем запущен самолёт? Есть ли на его борту оружие? Хрущёв отдал распоряжение любым путём пресечь полёт. Никита Сергеевич несколько раз подзывал к себе, стоявшего рядом на трибуне главнокомандующего Войсками ПВО страны Маршала Советского Союза Сергея Бирюзова и интересовался, как обстоят дела. Тот выходил, выяснял, но поначалу порадовать главу страны ему было нечем. И, наконец, он принёс радостную весть, что самолёт сбит первой ракетой. Хрущёв прямо на трибуне поздравил маршала и стал трясти его руку.

А теперь давайте посмотрим подробнее, как развивались события. Они начали развиваться в 5 часов 36 минут по московскому времени. В тот момент американский высотный разведывательный самолёт Локхид У-2, вылетевший с аэродрома Пешавар в Пакистане, за считанные минуты взмыл на высоту примерно 20 тысяч метров и вторгся в пределы СССР со стороны Таджикской ССР. На чёрной обшивке машины и на серебристом комбинезоне лётчика, не было никаких знаков и нашивок, с тем чтобы нельзя было установить государственную принадлежность "визитёра".

Перед Френсисом Гэрри Пауэрсом ЦРУ поставило сложную и рискованную задачу: пересечь территорию СССР от Памира до Кольского полуострова в целях разведки военных и промышленных объектов с помощью фотографирования, а также вскрыть советскую радиолокационную сеть. На этот раз ЦРУ рассчитывало организовать фотосъёмку военных и промышленных объектов Советского Союза, которые находились между Челябинском и Свердловском, полигон Байконур и центр разработки ядерного оружия Арзамас-16. Чтобы не выдать себя, пилоту строжайше запретили поддерживать радиосвязь и с аэродромом в Пешаваре (Пакистан), и с американской базой в Инджирлике (Турция), где дислоцировалось шпионское авиационное подразделение "10-10". Организаторы полёта рассчитывали на то, что высоты в 22 - 24 тысячи метров советским самолётам и системам ПВО не одолеть.

1 мая 1960 года маршрут У-2 был проложен с военно-воздушной базы в пакистанском Пешаваре, через территорию Афганистана по маршруту Сталинабад - Аральское море - Челябинск - Свердловск - Киров - Архангельск - Кандалакша - Мурманск и завершался на военной авиабазе в Будё в Норвегии. Для этого американский самолёт-шпион пробыл бы в воздушном пространстве Советского Союза больше 3 часов, вторгшись на глубину 2100 километров от границы! И если бы он шёл в стороне от Свердловска на расстоянии хотя бы 30 километров, ракета бы его не достигла. Сразу же были приведены в боевую готовность все зенитные средства в районе Мурманска, Вологды, Архангельска, по всей границе с Финляндией, на Кольском полуострове. Но всё зависело от того, попадёт самолёт в их зоны досягаемости или нет, так как сплошной зенитно-ракетной защиты в СССР тогда ещё не было. В районе Свердловска самолёт вошёл в зону действия зенитного ракетного дивизиона. Поэтому на свердловских ракетчиков возлагалась огромная ответственность.

Вот какую информацию можно прочесть в Центральном музее Вооружённых сил. 1 мая 1960 года над территорией Таджикской ССР был обнаружен американский самолёт-разведчик У-2. В районе Свердловска самолёт вошёл в зону действия зенитного ракетного дивизиона. Цель была поражена первой же ракетой, выпущенной боевым расчётом под командованием начальника штаба дивизиона майора М. Воронова. Однако наши ракетчики не были уверены, что самолёт сбит. На высоте 9 километров неуправляемый У-2 настигли ещё 3 ракеты, выпущенные ракетным дивизионом под командованием капитана Н. Шелудько. В это же время без уведомления ракетных дивизионов на перехват американского самолёта-разведчика были подняты 2 советских истребителя МиГ-19. Их пилотировали опытные лётчики капитан Борис Айвазян и старший лейтенант Сергей Сафронов. Они попали в зону поражения ракетного дивизиона майора В. Шугаева. Боевыми действиями расчёта руководил полковник И. Певный - опытный артиллерист-разведчик. Заподозрив, что в воздухе советские самолёты, он отказался выполнять приказ об уничтожении цели и покинул командный пункт. Генерал-майор И. Солодовников, первый заместитель командующего группировкой, лично отдал приказ произвести пуск. В небо взмыли 3 ракеты. Ведущий пары МиГов капитан Айвазян их заметил, сделал противоракетный манёвр и ушёл в пике на малую высоту. А следовавший за ним ведомый старший лейтенант Сафронов не успел сманеврировать. Его самолёт был сбит и пилот погиб.

В музее на стенде представлены фотографии капитана Бориса Айвазяна и старшего лейтенанта Сергея Сафронова, путевой лист Айвазяна за 1 мая 1960 года, личные вещи сбитого Сафронова. А посреди зала лежат обломки того самого сбитого американского У-2. Вот таким образом судьба свела высококлассных лётчиков американца Френсиса Гэри Пауэрса и армянина Бориса Айвазяна. А теперь подробнее познакомимся с воспоминаниями самого Бориса Грайровича Айвазяна - майора в отставке, лётчика, чудом избежавшего смерти, заместителя командира эскадрильи, ведущего в дежурной паре МиГов, поднятых на перехват самолета-нарушителя.

Вспоминаю то время, и холодок - по коже... Каждодневно - боевая тревога. И это в центре страны. Беспокойство доставляли американские самолёты. 9 апреля один нарушил границу на юге. По струйным течениям запускались воздушные шары с разведаппаратурой. Сбивали их. Я тоже один уничтожил - с шестого захода. В полку шутили, мол, не смог с первого захода снять неподвижную цель. А ведь в неподвижности вся сложность, попробуй попади, когда МиГ несётся с огромной скоростью на маленький шар, который, кажется, мчится на тебя. Мы постоянно находились на аэродроме, в высотнокомпенсирующих костюмах, в готовности немедленно взлететь. Особенно доставалось нам с капитаном Геннадием Гусевым - командиром эскадрильи перехватчиков: дежурили чаще других. МиГ-19 с РЛС не все тогда у нас освоили. А замкомполка Герой Советского Союза Александр Вильямсон часто говорил, не сегодня-завтра может быть реальный бой. В таком состоянии и встретили мы, уральцы, непрошеного гостя.

В тот день, 1 мая 1960 года, заместитель командира эскадрильи капитан Борис Айвазян и летчик старший лейтенант Сергей Сафронов несли боевое дежурство на военном аэродроме Большое Савино под Пермью. В 7 часов 3 минуты они по сигналу боевой тревоги взлетели в небо для выполнения боевого задания по перехвату самолёта-шпиона. В связи с подъёмом в воздух истребителей-перехватчиков и необходимостью расчистить небо от другой авиации, находившей в воздухе, по решению руководства страны был дан сигнал "Ковёр". По нему все самолёты и вертолёты, не задействованные в операции по уничтожению нарушителя, сажались на ближайшие аэродромы. Это должно было позволить радиолокационным станциям надежнее вести цель. Через 32 минуты после взлёта Айвазян и Сафронов были в аэропорту "Кольцово" в Свердловске.

О дальнейших событиях Борис Айвазян вспоминает так: В Свердловске самолёты срочно начали заправлять горючим. Быстрее наполнили баки истребителя Сергея. Как ведущий, я пересел в его машину в готовности взлететь по приказу на перехват противника. Однако взлёт задержали на 1 час 8 минут. Позже выяснилось, что тогда была еще предпринята попытка сбить американского шпиона тараном нашего самолета. На аэродроме случайно оказался высотный перехватчик Су-9, который капитан Игорь Ментюков перегонял с завода в часть. Машина эта была совершеннее МиГа-19, а главное - практический потолок у неё до 20 тысяч метров. По потолку он вполне мог достать Локхид У-2, но к бою она не была готова, на борту отсутствовало вооружение, а летчик был без высотнокомпенсирующего костюма, без которого он не мог безопасно катапультироваться после тарана.

На командном пункте, видимо, точно определили высоту самолёта-незнакомца и поняли - достать его мог только Су-9. Ментюкову и поручили перехватить У-2 на подходе к Свердловску. По включённой рации я слышал переговоры между КП и лётчиком. "Задача - уничтожить цель, таранить", - прозвучал голос штурмана наведения. Секунды молчания, а потом: "Приказал "Дракон" (фронтовой позывной генерала Евгения Савицкого тогда знал каждый летчик). Не знаю, звонил ли сам Савицкий или приказ подкрепили его именем, но я понял: лётчик обречён, он шёл на верную смерть. Таранить на такой высоте без высотно-компенсирующего костюма, без кислородной маски. У него не было бы никаких шансов спастись. Видимо, иного выхода у командования на тот момент не было. Капитан Игорь Ментюков уже шёл на таран американского самолёта, когда заработали ракетные зенитчики. Пилот едва успел выйти из зоны огня. Он не смог справиться с поставленной задачей. Как на скорости 2 тысячи км / ч протаранишь с такими перегрузками?

Когда у Ментюкова кончилось горючее, в небо поднялись Айвазян и Сафронов. Взлетели. Самолет-разведчик над нами, но где? Кручу головой - вокруг никого, - вспоминает Борис Айвазян. В те секунды заметил взрыв и пять уходящих к земле точек. Эх, угадать бы тогда, что это был разваливающийся У-2! Я принял взрыв за самоликвидацию ракеты, понял, что зенитчики уже открыли огонь, и тут же сообщил на КП. Самолёт противника, разумеется, мы не обнаружили, ведь его, как я понял, на наших глазах уничтожили ракетчики. Ну, а если бы он продолжил полёт, и мы увидели его? На высоту 20 тысяч метров (потолок у МиГа на 2 - 3 тысячи метров ниже) за счёт динамической горки бы поднялся. Правда, за мгновение наверху увидеть самолёт, прицелиться, открыть огонь и попасть - один шанс из тысячи. Однако и его пытались использовать.

Как потом выяснилось, первая же выпущенная зенитчиками по самолёту-нарушителю ракета настигла цель. Но майор Михаил Воронов, возглавлявший боевой расчёт 2-го дивизиона 57-й зенитной ракетной бригады, промедлил с докладом. А потому перед лётчиками-истребителями Борисом Айвазяном и Сергеем Сафроновым всё это время стояла прежняя задача - при обнаружении атаковать противника. Более 30 минут после уничтожения американского самолёта-разведчика на КП полка, а также на КП армии ПВО считали, что он по-прежнему продолжает полёт. В зенитном ракетном дивизионе, которым командовал майор В. Шугаев, восприняли появившуюся отметку от истребителей за вражескую цель, которая снизилась до 11 тысяч метров. Доложили на КП, оттуда пришло распоряжение генерал-майора И. Солодовникова на открытие огня... по МиГам.

Для надёжного поражения было выпущено ещё несколько зенитных ракет. Всего в тот день по самолёту-шпиону У-2 было выпущено 7 ракет, о чём не упоминалось в официальной советской версии событий. Первая из них обрубила самолёту-нарушителю, до тех пор считавшемуся неуязвимым, хвостовое оперение, после чего тот стал, кувыркаясь, падать с 20-километровой высоты. Когда неуправляемая машина достигла высоты 10 километров, она вошла в зону поражения другого ракетного дивизиона, которым командовал капитан Николай Шелудько, был получен приказ обстрелять У-2 ещё раз - требовалась гарантия в поражении. Здесь самолет-шпион настигли ещё 3 ракеты. А остальные 3 достались истребителю МиГ-19, пилотируемому старшим лейтенантом Сафроновым.

На очередном вираже, поясняет Айвазян, он передал Сафонову команду оттянуться назад: мол, если за 2 - 3 минуты не обнаружим вражеский самолет, будем садиться. Однако Сафронов не отозвался, связь с ведомым оборвалась. Борис Айвазян, ещё не заподозрив ничего неладного, увидел в чистом небе необычное облачко и резко спикировал. Это спасло ему жизнь, он смог уйти от настигавшей его ракеты. Дивизион майора Шугаева, за цель принял вылетевшую на перехват У-2 пару самолётов МиГ-19, пилотировавшихся Айвазяном и Сафроновым. Одной из ракет самолёт старшего лейтенанта Сафронова был подбит и упал в 10-ти километрах от аэродрома. После поражения самолета Сергею Сафронову удалось катапультироваться, но, снижаясь на парашюте, он погиб от полученных ранений.

Борис Айвазян считает, что ему в какой-то мере помог опыт, но больше - случайность. Необычное облачко вселило в него тревогу, однако не предположение о том, что загорелся самолёт Сергея. Не было для этого причин. От чего он может загореться? А резко спикировал потому, что привычка сказалась. Во время учебных полётов месяцев шесть выполнял роль "цели", меня перехватывали товарищи по полку. Чаще просили подольше подержаться на высоте. Садиться порой приходилось почти с пустыми баками, все время увеличивая угол падения. В тот раз я так и решил приземлиться, применив наработанный прием. "Захватить", видимо, ракетчикам было меня трудно - резкое пикирование есть резкое пикирование.

Когда случилось несчастье, много ходило толков по поводу якобы не работавших на наших самолётах ответчиков "свой-чужой", - вспоминает капитан Борис Айвазян. Однако скорее всего не доработали на земле. Ответчик "свой" на машине Сафронова был включен и работал. Я сам включил ответчик на его самолёте. Просто на пилотов начальству сваливать было легче: мол, сами виноваты. Сразу после полёта ко мне подошёл незнакомый подполковник и дал дельный совет: по свежим следам описать всё, как было. Мне это пригодилось, когда прибыла комиссия, возглавляемая генералом Павлом Кулешовым. И меня стали тягать из одного генеральского кабинета в другой. И каждый требовал письменно изложить, как протекал полёт. Но в конце концов обошлось.

Итак, в 8 часов 53 минуты в районе Свердловска самолёт был сбит на предельной дальности 21 тысяча 740 метров ракетами класса "земля-воздух" ЗРК С-75. Было выпущено 3 ракеты. Первая выпущенная ракета попала в У-2, повредила двигатель и разрушила хвостовую часть самолёта, но гермокабина с лётчиком осталась цела. Самолёт потерял управление, вошёл в штопор и начал падать с высоты свыше 20 километров.

По словам Пауэрса, сначала он услышал хлопок и увидел вспышку в хвосте самолета, после этого почувствовал как бы удар в спину, который сдвинул кресло пилота к приборной доске. Он понял, что у самолёта отваливается хвост. Самолёт стал падать вниз. Пауэрс по инструкции должен был воспользоваться катапультируемым креслом. Но по его словам катапультироваться он не мог, потому что его ноги были под приборным щитком и их при катапультировании могло оторвать. Он также знал от одного из техников, что в самолете заложено несколько килограммов мощного взрывчатого вещества, которое сработает сразу после катапультирования, чтобы самолёт не попал в руки противника.

Тогда Пауэрс, падая, решил дождаться высоты, когда уже можно будет дышать без кислородного прибора, и выбраться из самолёта через верхний фонарь. Дождавшись высоты 10 километров, он вылез из кабины и выпрыгнул, не используя катапульту. Затем на 5-ти километровой высоте привёл в действие парашют и стал на нём спускаться. Это произошло в районе Верхне-Сысертского водохранилища. Самолёт Пауэрса упал рядом с селом Поварня. По приземлении он был задержан местными жителями в районе станции Косулино, недалеко от обломков сбитого самолёта.

Обломки самолета Локхид У-2 разбросало в радиусе 20 километров, однако кое-какие части были вполне пригодны для опознания. Пилот Френсис Гарри Пауэрс, вопреки правилам ЦРУ, остался жив. Скандал из-за полёта Пауэрса был громким. Ведь сначала американцы, думая, что никаких улик не сохранилось, вообще отрицали сам факт преднамеренного нарушения границы. Как только стало известно об уничтожении самолёта, президент США Дуайт Эйзенхауэр официально заявил, что пилот заблудился, выполняя задание метеорологов, однако советская сторона быстро опровергла эти утверждения, представив всему миру обломки специальной аппаратуры и показания самого пилота.

Председатель Совмина СССР, Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущёв выступил на V Сессии Верховного Совета СССР пятого созыва в Большом Кремлевском дворце и объявил на весь мир, что американский шпион сбит ракетой над территорией Советского Союза. Хрущёв пригрозил Америке "показать кузькину мать" и отменил намеченный на июнь 1960 года ответный визит в СССР американского президента Эйзенхауэра.

Итак, Пауэрсу повезло, он выжил. Военная коллегия Верховного Суда СССР на открытом заседании 19 августа 1960 года признала его виновным в преступлении, предусмотренном статьёй 2 Закона "Об уголовной ответственности за государственные преступления" и приговорила к 10 годам лишения свободы, с отбыванием первых 3 лет в тюрьме. Наказание он отбывал в тюрьме "Владимирский централ". Сначала он сидел один, затем, по его просьбе, к нему в камеру поместили заключённого, знающего английский язык. Просидел Пауэрс всего полтора года. 10 февраля 1962 года на мосту Глиникер-Брюкке, соединяющем тогда столицу ГДР с Западным Берлином близ Потсдама, советская сторона обменяла Френсиса Гэри Пауэрса на советского разведчика Рудольфа Абеля (Вильяма Фишера), разоблачённого в США и приговорённого в 1957 году к 30 годам каторжной тюрьмы. Рудольф Абель был полковником госбезопасности, выдающимся разведчиком, который всю войну проработал в немецком абвере и выдал массу немецких агентов, засылавшихся к нам.

После возвращения в США в октябре 1962 года Пауэрс подал рапорт об освобождении его от работы в ЦРУ и перешёл на работу в фирму Локхид, где он проработал с 1963 по 1970 год в качестве лётчика-испытателя самолетов Локхид-У-2.

В 1970 написал книгу "Операция "Оверфлайт" ("Перелёт"): воспоминания об инциденте с У-2". Эта книга вызвала неудовольствие многих руководителей разведки США и лётчика уволили. После этого Пауэрс стал радиокомментатором на радиостанции KGIL, а затем пилотом вертолёта в агентстве радиотелевизионных новостей KNBC в Лос-Анджелесе. 1 августа 1977 года он погиб при катастрофе пилотируемого им вертолёта. Похоронен Френсис Гэри Пауэрс на самом известном в США Арлингтонском кладбище. В 1985 году о событиях жизни Пауэрса был снят художественный фильм "Мы обвиняем". А в 2015 году в США сняли ещё один художественный фильм "Шпионский мост".

Сейчас уже очевидно: главная причина всех просчетов - в несогласованности действий, в нехватке опыта у офицеров командных пунктов, в их неумении справиться с нервозной обстановкой и в необычности поединка, развернувшегося, по сути, в стратосфере. К тому же зенитные ракетные части в то время в СССР только формировались и управлять ими совместно с истребительной авиацией только учились. Увы, в такой ситуации трагических последствий избежать не удалось. Но, конечно, есть тут вина и политиков.

Летчик Сергей Сафронов погиб в возрасте 30 лет. Похоронили его на старейшем кладбище Перми - Егошихинском, возле Всехсвятской церкви. За прахом в Свердловск был направлен командир звена капитан А. Железнов. "Похоронили его с почестями. Жаль только, что тогда умолчали о смерти боевого летчика, погибшего при выполнении ответственного задания и страна не узнала об этом.

Спустя неделю после событий в небе над Свердловском в мае 1960 года был обнародован указ о награждении отличившихся военнослужащих при уничтожении самолёта-шпиона У-2 и задержании Френсиса Гэрри Пауэрса. Кстати, это был первый Указ, подписанный Леонидом Брежневым, который тогда стал Председателем Президиума Верховного Совета СССР. 21 человек удостоился орденов и медалей. Ордена Красного Знамени - старший лейтенант Сергей Сафронов (в указе слово "посмертно" было опущено) и командиры зенитных ракетных дивизионов Николай Шелудько и майор Михаил Воронов. На Воронова главнокомандующий Войсками ПВО страны маршал Сергей Бирюзов два раза писал представление на звание Героя Советского Союза, но дважды разрывал уже подписанный им документ, чертыхался: доложил бы, мол, на 10 минут раньше. На пути к званию вставал лётчик Сергей Сафронов. Из Указа Президиума Верховного Совета нельзя было узнать и о деталях происшедшего на Урале.

Когда в газетах был опубликован указ о награждении отличившихся при пресечении полета У-2, к Борису Айвазяну подошёл командир полка и сказал: "Что ж, Серёже награда - орден, а тебе награда - жизнь…". После гибели Сергея Борис очень переживал. Ему было неловко перед окружающими, что он остался жив, а друга не стало. Может инстинкт самосохранения у ведущего летчика сработал быстрее. Айвазян был опытным летчиком, асом, и тренировочных полетов над объектами у него было гораздо больше, чем у Сафронова. Но сам Айвазян, судя по всему, от чувства вины так и не избавился.

А теперь посмотрим, как сложилась судьба семьи Сафронова и главных действующих лиц того памятного события? Лётчики и ракетчики, имевшие отношение к тем событиям, ныне живут в разных уголках страны. Все офицеры уже в отставке, некоторые умерли. Борис Айвазян в 1960 году уехал в Москву, поступил в Воздушную Академию имени Гагарина. Но не окончил её и в звании майора уволился в запас. Он стал москвичом, окончил Московский лесотехнический институт, начал работать в КБ Туполева, закончил аспирантуру. Стал доцентом кафедры вычислительной техники Московского коммерческого института.

Вдова Сергея Сафронова Анна окончила педагогический институт, работала в детском саду, куда устроила и сына Сашу, затем преподавала в институте. Несколько раз в Пермь приезжал Борис и каждый раз встречался с Аней. Он сделал ей предложение и пригласил переехать к нему в Москву. После некоторого раздумья она согласилась, так как знала Бориса, как прекрасного человека. Родители Анны полностью поддержали её решение. Жизнь так распорядилась, что через 8 лет после того трагического полета Борис Айвазян женился на вдове погибшего товарища. Аня в Москве окончила еще один институт, стала логопедом. У них родилась дочь. Анна и Борис вместе воспитывали и дочь, и сына Сергея, Александра Сафронова. Он закончил училище гражданской авиации. Борис Айвазян с супругой Анной счастливо живут вместе с 1968 года в окружении детей и внуков. Вот такова удачная концовка грустной истории о том, как пересеклись судьбы Пауэрса и Айвазяна.

Александр Ерканян.

Сегодня 28.07.2006 я побывала на могиле Сергея Ивановича Сафронова. Вкратце мне рассказали историю его гибели. Самолет МиГ-19, пилотируемый старшим лейтенантом Сафроновым, был ошибочно сбит нашими системами ПВО 1 мая 1960 г. в районе Свердловской области при выполнении боевой задачи (перехват самолета-нарушителя воздушного пространства СССР). Летчик погиб в возрасте 30 лет.

Подарок для Никиты Сергеевича

На территории Егошихинского некрополя, самого старого кладбища г. Перми, похоронены и те, кто не воевал на фронтах Великой Отечественной, но успешно хранил боевые традиции старшего поколения. Иногда - ценой своей жизни. На аллее у Всехсвятской церкви есть памятник времен другой войны, называемой холодной, когда противостояние двух мировых систем едва не привело к планетарной катастрофе.

В захватывающем документальном телесериале "Русские тайны" был показан фильм о том, как в небе над Свердловском сбили американский самолет У-2. Произошло это событие 1 мая 1960 года. Лучшего подарка, как говорится, для тогдашнего руководителя страны Никиты Сергеевича Хрущева нельзя было придумать.

Гордиться успехом наших ракетчиков советские люди могли, конечно, с полным правом. Лишь позднее стало ясно, какой ценой всё далось. И узнали мы про то, что вместе с американцем сбили советского летчика Сафронова, и про то, что инцидент с самолетом-шпионом привел к резкому похолоданию международной обстановки.

Фактически оба летчика стали заложниками большой политики, попали в "ловушку времени", как написал позднее сам Гарри Пауэрс. Никита Сергеевич "выжал" из инцидента всё, что можно и даже больше. Пауэрса судили, дали 10 лет. На процессе присутствовали его родители, жена. Отец позже говорил, что Гарри ничего не просил, но ему привезли теплую одежду, ожидали, что отбывать наказание на Урале или в Сибири, в одном из тех лагерей, снимки которых были сделаны аппаратурой У-2. Но Пауэрса быстро обменяли на полковника Абеля. А через несколько лет бывший нарушитель воздушных границ СССР погибнет при странных обстоятельствах, разбившись на вертолете.

Два прекрасных летчика, мужики в расцвете лет, сил - и оба оказались "винтиками", жертвами в лобовой атаке двух сверхдержав. Да, как это ни прискорбно, обоих старших лейтенантов, и американца, и русского, можно назвать неудачниками. Просто шла холодная война и направления боев перекрещивались в разных точках.

Пауэрса наши люди ругали, но ненависти к нему, по большому счету, не было. Так, любопытствовали… На родине же, в США, его больше недолюбливали и даже презирали за то, что раскаялся на суде, за то, что еще раньше, когда был сбит, не прибег к "самоуничтожению". За то, что неудачник. Но, несмотря на это, американское правительство сделало всё, чтобы вытащить своего гражданина.

А Сергея Сафронова в народе жалели и жалеют, испытывая к русскому летчику то характерное для русских людей острое чувство, которое можно назвать сострадательной любовью. Он выполнял свое боевое задание и погиб при этом. Нелепо… но всякое бывает у нас даже в мирной жизни.

Как это было на самом деле

Драма, разыгравшаяся 1 мая 1960 г. в небе над Свердловском и в подземных бункерах ПВО, до сих пор тревожит души ее участников. Как будто всё случилось вчера… Одна из популярных передач ОРТ "Как это было", прошедшая летом 1998 г., была посвящена данному событию. Заслуга ее в том, что акцент авторами был сделан не только на успехе ракетчиков, но и на том, что была у медали другая сторона. Тем не менее были недомолвки, неточности в подаче материала. Перед тем, как посмотреть передачу, мы условились с заслуженным летчиком СССР полковником в отставке Анатолием Железновым, что мы встретимся с ним после, и он прокомментирует всё услышанное с экрана. Послушать этого человека обязательно надо - ведь он служил с Сафроновым, был командиром звена. По летному графику Железнов заступал на дежурство на следующий день после трагедии. И это именно он, капитан Железнов, ездил за телом своего сослуживца, разбирался в обстоятельствах его гибели по горячим следам и вез его тело на родину, в Пермь.

Вернемся в май 1960 г. Что же испытывал старший лейтенант Сафронов в том роковом полете?

"… Мне показалось, что взрыв произошел где-то сзади, и я увидел оранжевую вспышку… Я не мог воспользоваться катапультирующим устройством из-за сил, возникших в падающем самолете, и помню, когда я стремглав летел вниз и понял, что не могу воспользоваться катапультой на такой высоте. Тогда я открыл фонарь и освободил пристяжные ремни. Центробежной силой меня наполовину прижало к панели приборов, а наполовину выбросило из самолета. Я забыл разъединить шланги кислородного прибора и мне пришлось бороться, чтобы оставить самолет. Парашют раскрылся автоматически сразу же после того, как я покинул самолет…"

Нет, это, как вы догадываетесь, рассказывает не наш летчик. Это Пауэрс, которому в той ситуации повезло "чуть больше". Он был сбит на высоте 20000 метров, а парашют раскрылся на высоте 14000 футов (около 5000 метров)…

Борис Айвазян

А вот что говорил в телепередаче Борис Айвазян, тот самый летчик, чудом избежавший смерти: заместитель командира эскадрильи, он был ведущим в дежурной паре МиГов, поднятых на перехват самолета-нарушителя.

"… Мы существовали (!) в небе около 40 минут (то есть после того, как американец был уже поражен). Все средства были брошены на то, чтобы нас сбить. И самолет Сергея был сбит почти в районе аэродрома. Он, Сергей, стал оттягиваться, и в этот момент я получил команду: "Снижайтесь!" Но мы и так уже снижались. Потом вторично была дана та же самая команда. Вот в этот момент я перевернулся вертикально вниз, стал пикировать. Пикировал до двух тысяч метров, потом стал выводить самолет с большой перегрузкой. Примерно на высоте 500 м вывел самолет, и в этот момент связь с Сергеем была потеряна. Ему дают также команду на снижение - но связи уже нет".

Их последний совместный полет наземные службы ПВО проследили сначала в направлении Перми, потом разворот, полет обратно… Как показывают непосредственные свидетели события, на обратном пути советские самолеты вошли в зону ракетного дивизиона Шугаева. И тут на беду в дивизионе отказывает аппаратура, которая запрашивает у самолета: "Ты чей?". Цепь роковых несостыковок потянулась, чтобы захлестнуться на горле одного из них.

Командир дивизиона (он после напишет книгу о случившемся, где всё представит "со своей колокольни") смущен - он же знает, что в воздухе должна быть одна цель противника, а тут - две. Шугаев запрашивает командный пункт: "Прошу уточнить воздушную обстановку!". И получает разъяснение: "В воздухе своих нет". Ошибочно!

Как раз в этот момент Айвазян резко пикирует и выходит из сектора локатора Шугаева. На экране остается один самолет и без сигнала "Я свой". Выполняя команду, ракетчики пускают по самолету Сафронова ракеты класса земля-воздух. Как уточнил Айвазян, Сергей тоже шел на снижение, но - обычным, привычным темпом 30 метров в секунду.

МиГ-19

Полковник Анатолий Железнов вспоминает тот тяжелый день:

Что любопытно, никакого застолья накануне Первомая не было. Мы потом даже голову ломали - как так, почему… А в шесть утра тревога - все ринулись на аэродром.

Мы сидели в своих самолетах в готовности час, другой. Потом отбой, вылезли. Командир полка говорит мне: "Ты командир звена у Сафронова? Сейчас придет самолет, полетишь за Сафроновым, его убили".

Мы были все ошарашены. Придя в себя, стали собирать деньги на дорогу. И вот я самолетом ЛИ-2 - в Свердловск. В штабе атмосфера накаленная, у начальника нашего руки трясутся. Я был молодой, наглый, начал с порога выяснять, как же так всё могло произойти. Мне в ответ: "Да погоди ты со своими вопросами!"

Позже выяснилось, что тогда была еще предпринята попытка сбить американского шпиона тараном нашего самолета. Поднимали в воздух летчика, который перегонял из Новосибирска СУ-9 с завода на аэродром. По потолку он вполне мог достать Локхид У-2, но на борту его не было пушек, оружия. И его подняли для тарана. Но затея оказалась бессмысленной: на скорости 2 000 км/ч как протаранишь с такими перегрузками? По нему, кстати, тоже пустили ракету.

Система ПВО, должен сказать, тогда еще только создавалась, и у нас отношения между истребителями и ракетчиками были неконтактными, мягко говоря. Они понятия не имели, чем мы занимались, мы о них - никакого понятия. Перехват должен осуществляться на дальних рубежах - это наша задача, а зенитно-ракетные установки вступали в действие уже около городов. Всё! Все дело в том, что взаимодействие с частями не было налажено. В дивизионе Шугаева даже не знали, что самолет Пауэрса уже был сбит ракетчиками соседнего дивизиона. (Новую систему противовоздушной обороны страны действительно лихорадило в то время. Реорганизации следовали одна за другой. Такой факт: из одиннадцати послевоенных командующих советской ПВО семеро были сняты со своей должности, последние - в 1987 в связи с прилетом Руста, и в 1991 г.)

Насчет того, что Сергей катапультировался (так сообщалось в телепередаче "Как это было") или еще писали, что он пытался отвести самолет от дороги, по которой двигалась праздничная демонстрация - всё это бред! Было прямое попадание, его убило сходу и приземлился он уже мертвым, тело выбросило из самолета. Так плашмя и лежал, как его придавило. Помню, в морге - я руку его взял - как из теста, без костей словно… он лежал целехонький в высотном костюме. Кровь на лице, потому что он упал с огромной высоты, и катапульта сработала от удара о землю.

Помотался я тогда по разным конторам… Чтобы похоронить, пригодились и собранные нами деньги, мужики же хмельные везде, за просто так не похоронишь. Сделали цинковый гроб только на Уралмаше, - представляете, куда мне пришлось обращаться. Интересно, что в Свердловске уже знали: что-то произошло. 3 мая мы похоронили его, Сергея нашего в Перми…

Самое главное, был приказ из Москвы - сбивать всех! Перед этим была команда "Ковер", означающая, что все самолеты должны быть убраны, посажены. Пауэрс шел над Советским Союзом уже часа три, кажется. Прошел бы Пермь - и всё, уже не достать.

Анатолий Георгиевич, у вас изменилось со временем отношение к Пауэрсу?

Я не считаю Пауэрса виновником гибели Сафронова. Виноваты наши ракетчики, прежде всего. И конечно политики…

В мае 1960 г. был обнародован указ о награждении военнослужащих, которые пресекли полет самолета-шпиона (кстати, это был первый указ, подписанный Леонидом Брежневым, который тогда стал председателем президиума Верховного Совета СССР). 21 человек удостоился орденов и медалей. Ордена Красного Знамени - старший лейтенант Сергей Сафронов (слово "посмертно" было опущено) и командиры зенитных ракетных дивизионов Николай Шелудько и майор Михаил Воронов.

И всё же, всё же, всё же…

Есть только миг между прошлым и будущим, это точно… Ход истории нашей не понять, если от судьбы одного летчика будем отмахиваться как от мухи. Нам нужен всего один МиГ, чтобы быть созидательной силой истории.

Остается открытым один вопрос: был ли виновен в той ситуации случайно уцелевший пилот одного из самолетов, ведущий пары? Вопрос действительно щекотливый.

Вдова одного из сослуживцев Сергея Сафронова Раиса Глазкова утверждает, что попытка обвинить Бориса Айвазяна в гибели его ведомого не имеет под собой никаких оснований.

Сергея Раиса вспоминает с теплым чувством - красивый, стройный, веселый. Молодые летные семьи жили сначала в авиагородке, затем в авиагарнизоне. На бытовые неурядицы внимания как-то не обращали. Сережа и Аня Сафроновы, чтобы попасть в свою комнату, должны были пройти через комнату Скворцовых. Жили дружно, весело. Только недолгим было их счастье.

После гибели Сергея у Айвазяна была крупная беседа с генералом, - продолжает Раиса Глазкова. -Да и после ходили неприятные слухи, домыслы. Борис всю жизнь переживает. Но мы все против такой постановки вопроса, чтобы в чем-то подозревать его. Может инстинкт самосохранения у ведущего летчика сработал быстрее… Айвазян был опытным летчиком, асом, и тренировочных полетов над объектами у него было гораздо больше, чем у Сафронова. Но сам Борис Айвазян, судя по всему, от чувства вины не избавился и не избавится никогда. Невольной вины, какая знакома фронтовикам, потерявшим своих боевых друзей.

Жизнь есть жизнь

Жизнь так распорядилась, что через 8 лет после того полета Борис Айвазян женился на вдове погибшего товарища. Они живут уже много лет, дети, внуки. Жизнь непредсказуема…

Да, у летной драмы оказалось романтическое завершение. В личном плане. Судьба ее главных участников нарисовалась, словно фигура высшего пилотажа в чистом небе.

Вначале казалось, что пути их разошлись навсегда. Анна окончила пединститут, работала в детсаду, куда устроила и сына Сашку, затем преподавала в институте. Борис уехал в Москву, поступил в Воздушную Академию имени Гагарина. Не окончив ее, начал работать в КБ Туполева, закончил аспирантуру. Несколько раз приезжал в Пермь, встречался с друзьями, с Аней. Сделал ей предложение, несколько раз уговаривал переехать в Москву.

Подруга ее горькой и счастливой молодости Раиса Андреевна Глазкова вспоминает: "Года два Аня думала над предложением Бориса. Родители уговаривали ее, да и Борис неплохой человек. И Аня в Москве окончила еще один институт, стала логопедом. У них родилась дочь. Сын Сергея, Александр Сафронов закончил училище гражданской авиации.

О счастье мы не разговариваем, не знаю…По себе сужу, главное: убежать от горьких мыслей. У меня же второй муж тоже летчиком был, 10 лет с ним прожили. Тоже ведь сначала отказывалась от замужества… Они, мужья наши, никогда не сообщали нам, что кто-то погиб, разбился. Мы узнавали об этом позже. Говорили: Ну со мной-то этого не случится! А они осваивали новые реактивные самолеты, летали, выполняли свой долг".

…Каждый год друзья и близкие Сергея Сафронова встречаются на его могиле, на старом кладбище в Разгуляе. День сбора - 9 мая. И для военных летчиков и для их родных это, конечно, не случайный день. Приезжают свердловчане, москвичи - со всех сторон, в общем. Традиция эта не нарушается и в последние годы, хотя знакомого народу уже собирается меньше. Молодые пенсионеры, военные летчики, умирают чаще всего от инфарктов. Недавно ушел из жизни и полковник Железнов.

Но почтить память Сергея Сафронова приходят и немало тех, кто его не знал.

В знаменитой Мотовилихе, в Пермском музее оружия появился недавно новый экспонат - зенитно-пусковая установка. Из такой в мае 1960 г. были сбиты самолеты Пауэрса и Сафронова.

В музее Вооруженных Сил в Москве (ул. Советской Армии, 2, м. Новослободская или Цветной бульвар) можно увидеть обломки самолета Локхид У-2 и вкратце ознакомиться с историей той катастрофы.

Статья набрана и прислана Анастасией Исаевой с личного разрешения автора

"Малоизвестный" лётчик Борис Сафонов - первый дважды герой!

Москва, 3 апреля - Наша Держава. Короткая, но славная история этого героического человека несомненно заслуживает особого внимания. Талантливейший летчик-истребитель морской авиации Борис Сафонов погиб еще на первом году войны, однако его заслуги столь велики, что пришлись бы впору многим прославленным асам, сражавшимся и над Берлином.

Борис Феоктистович Сафонов родился в Тульской губернии в августе 1915 года, в крестьянской семье. Происхождение этого блестящего пилота наложило отпечаток на характер. Один из британских летчиков, которому довелось видеть Сафонова в деле, отметил потом: «Сафонов был типичным русским, коренастым, солидным, методичным и неторопливым».

Нетипичным сделал Сафонова талант. Семь классов, фабрично-заводское училище - все как у людей. Но с 1931 года добавился аэроклуб. Тоже не бог весть какое достижение, в межвоенный период страна бредила небом, мальчишки хотели стать летчиками так же, как потом их сверстники из 1960-х - космонавтами. Единственное, что стоит отметить: инструктором Сафонова в аэроклубе была не кто-нибудь, а Валентина Гризодубова, будущий кумир той самой молодежи конца 1930-х.

В 1933 году Сафонов призван в армию, направлен в летную школу в крымской Каче, откуда попал в Белоруссию, где и прослужил до 1940 года. В этот год, по личному рапорту, Сафонова перевели на Кольский полуостров, командиром эскадрильи в 72-й смешанный авиаполк Северного флота. Там он и встретил войну - в возрасте 25 лет.

Летал на И-16, первый раз поднялся на перехват сразу 22 июня 1941 года, атаковал немецкий бомбардировщик He 111. Сбить самолет не удалось - лишь повредить и заставить убраться. Первую победу Сафонов одержит 24 июня. А к 28 августа на его счету было уже 130 вылетов, 32 воздушных боя и 11 официально сбитых. Почему так важна поправка «официально» именно в случае с Сафоновым - поясним ниже.

16 сентября комэск Борис Сафонов получает звание Героя Советского Союза. На тот момент его эскадрилья снесла с неба уже 50 самолетов противника, из них 16 - лично командир. В том же сентябре на Северном флоте появились союзники - англичане на своих истребителях «Харрикейн». Сафонов стал первым летчиком, освоившим эту машину. Его заключения о необходимых изменениях в составе бортового вооружения были учтены при организации поставок «Харрикейнов» по ленд-лизу.
В октябре 1941 года майор Сафонов стал командиром 78-го истребительного авиаполка на тех самых «Харрикейнах». К концу января 1942 года на его груди добавилось два ордена Красного Знамени.

В марте 1942 года подполковник Сафонов вернулся в 72-й полк, уже ставший 2-м гвардейским, и пересел на другую ленд-лизовскую машину - американский P-40E «Киттихок». Одновременно он получил «Distinguished Flying Cross» - «Крест за выдающиеся летные заслуги», высшую награду для авиаторов Британии. За всю войну только четыре советских пилота были удостоены этого ордена. «Сафонов - самый популярный летчик-истребитель среди английских летчиков, находившихся на Северном флоте. Его мужество, отвага, геройство являлись примером для всего летного состава ВВС СФ, а также англичан. Если будет решен вопрос о представлении к английским наградам - Сафонов является самой подходящей и популярной кандидатурой», - говорилось в тексте представления к этой награде.

Сафонов был грамотным тактиком истребительной авиации, осторожным и вдумчивым. ВВС Красной Армии встретили войну с уставным построением в звенья из трех самолетов, а в бою эта схема неудобна в управлении и применении. Сохранились свидетельства, что Сафонов еще до войны утверждал, что пора переходить на более гибкую и цельную схему с построением в пары «ведущий-ведомый». Именно так воевали истребители Люфтваффе, и на эту схему советская авиация переучивалась уже в ходе войны.

Принципом Бориса Сафонова было записывать на свой счет не более одного сбитого самолета за один бой. Формальный счет аса - 22 сбитые машины противника - не отражал его боевой эффективности и близко.

Сослуживцы вспоминали, что для Сафонова было нормально самостоятельно сбить в групповом бою 2–3 машины, себе оставить одну, а остальные своей волей расписать по подчиненным.

По некоторым оценкам, его реальный счет за неполный год войны мог доходить и до 40 самолетов.

Как сложилась бы военная карьера Бориса Сафонова, гадать трудно. 30 мая 1942 года четверка «Киттихоков» 2-го гвиап вылетела на прикрытие проводки союзного конвоя PQ-16. С дороги из-за неисправности вернулся ведомый Сафонова, и подполковник увел в бой три машины.
Обстоятельства последнего боя Сафонова скудны. Тройка «Киттихоков» североморцев атаковала шестерку бомбардировщиков Ju 88, рвавшуюся к ордеру конвоя. В свалке Сафонов сбил две машины и исчез. Радиопереговоры сохранили только краткие рапорты Сафонова: «сбил одного», «сбил второго», а потом - «мотор». Моряки с каравана видели, как один из советских «Киттихоков» вошел в крутое пике и врезался в воду.

Одной из версий гибели Сафонова является отказ двигателя, который на тот момент был сущим бичом этих истребителей.

14 июня 1942 года Борису Сафонову было вторично присвоено звание Героя Советского Союза. Примечательно, что представление было подписано всего за три дня до его гибели, 27 мая. Сафонов стал первым в СССР, кто получил золотую звезду дважды именно во время войны.

Как знать, не стал бы Сафонов советским асом номер один в Великой Отечественной, не оборвись его военная судьба так рано. В морской авиации его уважали после войны безмерно.

Например, 2-й гвиап, которым он командовал, в 1948 году стал 174-м гвардейским Печенгским истребительным авиаполком имени Б.Ф.Сафонова. Один из перехватчиков МиГ-31, до недавнего времени стоявший на вооружении этого полка, носил собственное имя «Борис Сафонов». С 2006 года самолет стоит в музее ВВС Северного флота в поселке Сафоново на Кольском полуострове.

Первого мая исполнится 50 лет нашумевшему вторжению на территорию СССР американского пилота Фрэнсиса Гэри Пауэрса. В авиационном гарнизоне "Сокол" под Пермью эту дату решили превратить в День памяти советского летчика Сергея Сафронова.

Первого мая 1960 года над Свердловском ракетчики противо-воздушной обороны сбили американский шпионский самолет "Локхид У-2", который пилотировал Фрэнсис Гэри Пауэрс. Самолет вылетел с авиабазы ЦРУ в Пакистане с одной миссией - провести разведку над территорией Советского Союза. Его посадка планировалась в Норвегии, однако еще на границе он был засечен советскими радарами, а затем в районе Свердловска (ныне Екатеринбурга) был уничтожен зенитной ракетой системы ПВО С-75 "Двина".

Также в этом бою был по ошибке сбит и самолет МиГ-19 старшего лейтенанта Сергея Сафронова, который вместе с ведущим капитаном Борисом Айвазяном совершил вылет с аэродрома Большое Савино под Пермью для выполнения боевого задания по перехвату самолета-шпиона. В аэропорту Кольцово самолеты Сафронов и Айвазян произвели дозаправку. В этот момент один из дивизионов ПВО в городе Березовский уже был готов сбить американский "У-2". В районе проведения операции действовала команда "ковер", которая предполагала, что в квадрате поражения цели не должно было находиться ни одного советского самолета. Однако два пермских истребителя поднялись в воздух и вошли в зону операции. Система распознавания "свой-чужой" сработала некорректно, и под городом Дегтярском ракетой был сбит самолет 30-летнего Сергея Сафронова. Летчик получил смертельные ранения. Пилот второго истребителя Айвазян резко спикировал вниз, и благодаря этому ему удалось выжить.

В авиационной базе по сей день чтят память боевого товарища, не вернувшегося с задания. В память об этом трагическом случае 1 мая 2007 года на стоянке дежурных сил 764-го Истребительного авиационного полка была открыта памятная стела. Ежедневно боевое дежурство пермских военных летчиков по охране воздушных рубежей России начинается возле нее.

Ежегодно первого мая проводится День памяти Сергея Сафронова. На него собираются военнослужащие и жители авиационного гарнизона, а также ветераны части. Постоянным почетным гостем мероприятия является вдова Сергея Ивановича Анна Васильевна Сафронова, специально приезжающая из Москвы.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1960 года старший лейтенант Сергей Сафронов награжден орденом Боевого Красного знамени (посмертно). В этом году первого мая одному из боевых истребителей МиГ-31 авиационного гарнизона "Сокол" будет присвоено имя Сафронова.

В газете «Правда» 8 мая 1960 года опубликовали Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении медалями и орденами 21 человека за успешное выполнение боевого задания Советского правительства по защите неприкосновенности Советского Союза и уничтожение самолета, углубившегося на территорию СССР 1 мая с вражескими целями. Первым в списке на получение «Орден Красного Знамени» значился старший лейтенант Сергей Иванович Сафронов, уроженец города Гусь-Хрустальный Владимирской области.

Фото с сайта permnecropol.ucoz.ru

Речь идет об известной операции 1 мая 1960 года по ликвидации самолета U-2, управляемого американским разведчиком Фрэнсисом Гэри Пауэрсом. Из перечисленных в Указе военнослужащих, только один Сафронов был награжден посмертно. Но в документе эта подробность указана не была. И еще почти 30 лет о гибели советского летчика государство предпочитало молчать.

Фото из группы "Гусь-Хрустальный" ВКонтакте

Сергей Сафронов родился в марте 1930 года во Владимирской области в городе Гусь-Хрустальный, жил на улице Ткацкой, в 1948 году окончил школу №1 (позднее №12) - бывшую Мальцовскую гимназию. Стеклодувом не стал - выбрал карьеру военного, поступил в Борисоглебское авиационное училище, закончил переподготовку в Средней Азии, с середины 1950-х проходил службу в 764 истребительном авиаполку ПВО 87-й истребительной дивизии в Перми, летал на истребителях МиГ-19. Был женат на Анне Панфиловой, также уроженке Гусь-Хрустального, с которой учился в одной школе.

SOVIETDETSTVO

Ранним утром 1 мая 1960 года пилотируемый Пауэрсом U-2 взлетел с военно-воздушной базы в Пешаваре на границе Пакистана и Афганистана и пересек государственную границу с СССР недалеко от Кировабада в Таджикистане. Около 5 утра Сергей Сафронова и другие летчики полка были подняты в небо по тревоге и получили приказ лететь на аэропорт в Свердловск.

«Я сел в самолет, Сергей прибежал немного позже. Задание нам давали уже в воздухе после взлета. Трагичность ситуации заключалась в том, что двигатель его самолета сразу не запустился (допускалось пять попыток). Я сижу в кабине и отсчитываю: раз – нет, два, три, четыре. Уже другие летчики начинают подходить и занимать место в кабинах своих самолетов. Думаю про себя: «Вот сейчас не запустится, дам команду ему вылезать из кабины». На пятый раз двигатель самолета запустился. Взлетел, получил в воздухе команду: «Посадка на «Донце» (это позывной аэродрома «Кольцово» города Свердловска)», - вспоминал однополчанин Сафронова Н.В. Горлов.

Пауэрс в это время пролетал над Узбекистаном, Аральским морем, брал на курс на Челябинск и Свердловск. Первым перехватить американца со свердловского аэродрома поднялся Су-9. После того, как реактивному перехватчику была дана команда на посадку, в небо поднялись МиГи. Ведущем в паре был заместитель командира эскадрильи, капитан Борис Айвазян, ведомым - Сергей Сафронов.

Фото из Живого Журнала пользователя SOVIETDETSTVO

Через некоторое время американца начали атаковать з енитно-ракетных войска, расположенные вокруг Свердловска. По U-2 была выпущена ракета ЗРК С-75, котораяпопала в заднюю часть самолета.

Пауэрс вспоминал: «Неожиданно услышал глухой взрыв и увидел оранжевое сияние. Самолет вдруг накренился вперед носом, и показалось, что у него отломались крылья и хвостовое оперение – Господи, в меня попали». Американец откинул фонарь и вывалился из кабины, раскрылся парашют и пилот благополучно приземлился в районе деревни Косулино Свердловской области.

Фото из Живого Журнала пользователя SOVIETDETSTVO

С земли советские ПВО выпустили еще несколько ракет. Одна из них случайно попала в МиГ Сергея Сафронова, который преследовал самолет американского разведчика. Ведущий пары Борис Айвазян резко спикировал вниз и спас себе жизнь. Вспоминает Борис Айвазян:

«Нас подвели вплотную к району падения самолета-шпиона, и мы вошли в радиус действия дивизиона ПВО Шугаева. С этого времени мы стали восприниматься как цель, ведь зенитчики считали, что все наши самолеты по команде «Ковер» находятся на аэродромах. Кроме этого, не сработал ответчик «свой-чужой», так как коды были не сменены. Нам дали команду: «Немедленная посадка, заправка и взлет». Я дал команду Сергею: "Оттягивайся, будем садиться по прямой». Опять команда: «Снижайтесь». Я отвечаю, что снижаемся. Вторая команда такая лихорадочная, что я уже на интуитивном уровне среагировал: перевернулся вертикально вниз до 2 к илометров и с большой перегрузкой вывел самолет из пике только на метрах трехстах. Это меня и спасло. А вообще мы должны были услышать другую команду: «Стена». Э то значит - входишь в зону поражения ракетного комплекса. Тогда действуешь более энергично. Я не могу сказать, видел ли Сафронов выпущенную по нему ракету, но слышал, когда он ответил на запрос: «Снижайтесь» - «Снижаюсь».

Обломки самолета Сафронова упали в районе города Дегтярска в 40 километрах от Свердловка. Николай Гималаев, сотрудник местной милиции, бывший на месте падения, вспоминал:

«Летчик сидел в кресле с нераскрытым парашютом и был уже мертвый в 30-50 метрах от самолета. На летчике был летный комбинезон, видимых повреждений заметно не было. Вскоре прилетел вертолет. Из него вышли генерал-майор, два полковника и семь солдат. Генерал подошел к летчику, расстегнул его комбинезон, достал документы, фото, партийный билет. Сказал летчику: «Молодец. Ты свой долг выполнил». Затем солдаты переложили тело летчика на носилки и загрузили в вертолет».

Фото с сайта permnecropol.ucoz.ru

Было определено, что причиной гибели летчика стала нескоординированная работа главного командного пункта ПВО. Начальники родов войск и служб не сообщали о принятых решениях на главный командный пункт, который в свою очередь, не информировал об обстановке командиров частей и соединений. В дивизионах, выпускавших ракеты, о нахождении истребителей в воздухе не знали.

Фото из Живого Журнала пользователя SOVIETDETSTVO

Сергея Сафронова похоронили на Егошихинском кладбище города Перми. На похоронах присутствовали родители летчика, приехавшие из Гусь-Хрустального. Пауэрс, как известно, был приговорен Верховным судом СССР к 10 годам лишения свободы и до знаменитого обмена на берлинском мосту в 1962 году отбывал срок во Владимирском Централе.

Первые публикации о смерти Сафронова появились в «Правде», «Красном знамени» и «Труде» спустя лишь 30 лет после трагедии - в мае 1990 года. В газете «Призыв» Владимирской области вышла статья «В майское утро 1960-го» Виктора Никонова. Летчику посмертно присвоили звание «Почетный гражданин города Дегтярска», в этом населенном пункте есть улица его имени, на месте падения самолета и в городском парке установлены мемориалы.